Продолжим о «естественных, неестественных и противоестественных» науках.

Для начала анекдот:
Какие наступили политкорректные времена. Теперь говорят «человек с гуманитарным складом ума».
А раньше говорили просто — дурак.

Гуманитарии всегда были предметом шуток для «естественников». Они излагали свои мысли чрезвычайно нечетко. Термины были многозначны и расплывчаты; логика замысловата и, часто, парадоксальна; выводы туманны. Какая от всего этого польза, было решительно не понять, как не понять, почему они не возьмут математический веник и не наведут порядок в своем хозяйстве.
Пожалуй, каждый инженер, сознательно или подсознательно считал, что только лень и необразованность мешают историкам и литературоведам подобрать подходящий математический аппарат и сделать свою науку «настоящей».
В общем, «если штатские такие умные, что же они строем то не ходят»?

Однако, на пути гуманитарных наук в естественные оказались очень серьезные препятствия.
Во первых, сложность объекта исследования. Да простят меня собратья физики, их объект исследования гораздо проще.
Во вторых, сложность отделения исследователя от объекта исследования. В истории, политологии или искусствоведении человек является и исследователем и частью исследуемого. Сохранять объективность тут сложно, а иногда и невозможно. Искусствовед не может исследовать произведение само по себе. Он имеет дело с собственным восприятием произведения, абсолютно субъективным.

Постепенно математика проникает в гуманитарные науки. Но этот процесс идет медленно и пока в нем не ожидается никакого прорыва: речь идет о второстепенных, служебных разделах. Например, теория перспективы — давно и прочно «точная» наука. Но в живописи она играет служебную роль.